Составляющие стиля Изабеллы Блоу — эксцентричной аристократки, открывшей Александра Маккуина и Филипа Трейси

Иззи никогда не выходила из дома без шляпки — и чем более замысловатым был головной убор, тем лучше. Для Блоу они были и способом самовыражения, и надежной броней. Свои шляпки она носила, как рыцарское забрало — и признавалась, что они помогали ей держать дистанцию с малознакомыми и неприятными людьми («Я не хочу, чтобы все подряд лезли ко мне целоваться. Я хочу целовать только тех, кого люблю»). А еще использовала их, чтобы максимально закрыть лицо: Изабелла искренне считала себя некрасивой и страшно стеснялась этого. А еще шляпы головные уборы были для нее способом поддержать ее протеже Филипа Трейси: дорогу в модную индустрию шляпнику дала именно она. «Я не считаю шляпы аксессуарами. Они часть меня. Когда мне плохо, я иду в гости к Филипу (Трейси — прим. ред.), закрываю лицо и снова чувствую себя прекрасно», — говорила Блоу. Головные уборы занимали такое важное место в ее жизни, что даже на ее похоронах крышку гроба венчала одна из ее замысловатых шляпок, а на выставке ее вещей Isabella Blow: Fashion Galore! именно под них была выделена центральная витрина.

«Если на вас нет помады, я не могу с вами разговаривать», — одна из самых известных цитат Изабеллы Блоу. Говорят, младшие сотрудницы редакции Vogue, едва заслышав стук ее высоких каблуков, бросались красить губы и переобуваться в туфли на шпильках. Саму ее, разумеется, невозможно было застать где-то без помады на губах — обычно ярко-красной или розовой. Сама Иззи вспоминала, что ее фиксация на этом атрибуте началась еще в детстве. В момент, когда ее младший брат утонул в бассейне, мать Изабеллы стояла у зеркала и красила губы яркой помадой: стереть эту картинку из памяти ей так и не удалось, а болезненное воспоминание со временем превратилось в своего рода навязчивую идею. Круг замкнулся, когда в 2005 году MAC выпустили коллаборацию с Изабеллой — лимитированную коллекцию помад в ее любимых оттенках.

Не меньше, чем отсутствие макияжа, Изабеллу раздражала обувь на плоском ходу. Лоферов и балеток для нее просто не существовало: от них она отказывалась даже в случае долгой пешей прогулки по брусчатке. Лодочки и босоножки Manolo Blanhik были такой же естественной частью ее образа, какой для современных модниц являются кроссовки New Balance (к слову, передвигалась на них она с такой же легкостью). Ее роман с головокружительно высокими шпильками закончился после неудавшейся попытки суицида: врачи спасли ей жизнь после прыжка с моста — но продолжать ее без возможности ходить на каблуках она уже не захотела.

Изабелла Блоу бесконечно любила одежду. Но еще больше она любила открывать новые таланты. Из-за этого она называла себя «свиньей, которая находит трюфели». С ее легкой руки зажглись звезды Филипа Трейси, Хуссейна Чалаяна, Стеллы Теннант и Софи Даль. Но главным ее открытием стал Ли Александр Маккуин. Она стала для него «крестной матерью» в модной индустрии, лучшей подругой и любимой музой, а он — автором ее самых ценных нарядов. Вещи Alexander McQueen практически вытеснили из ее гардероба все остальные бренды. Все началось с показа выпускников магистратуры колледжа Central Saint Martins, на котором Иззи впервые узнала о Ли. «Я сидела на полу, потому что не смогла заполучить место на показе. Мимо меня проносились вещи. Я никогда не видела, чтобы одежда так двигалась. Она была абсолютно современной, но при этом классической. Тогда я подумала, что это самое красивое, что я когда-либо видела», — вспоминала она то шоу. На следующий день Блоу принялась терроризировать начинающего дизайнера звонками: ее целью было заполучить всю коллекцию. За все образы она смогла заплатить 5 тысяч фунтов — но в реальности она дала ему намного больше. Благодаря Изабелле Маккуин попал в глянец, получил престижную работу в Givenchy и даже смог выгодно продать свой бренд Gucci Group (ныне конгломерат Kering — прим. ред.). Их отношения переживали взлеты и падения, но до самой смерти Иззи (она покончила жизнь самоубийством в 2007 году) они оставались близкими людьми, потому что понимали друг друга, как никто. На прощание Ли посвятил своей вечной музе коллекцию La Dame Bleue, выпустив на подиум десятки ее «двойников» в самых невероятных нарядах, витиеватых шляпках Philip Treacy и, разумеется, на высоких каблуках. Казалось, и сама она в тот вечер была где-то рядом — например, с довольным видом наблюдала за происходящим из первого ряда, как она обычно это делала.