Поль Пуаре — великий кутюрье, который освободил женщин от корсетов

Сейчас за цитирование национальных костюмов могут не то что раскритиковать — фактически вычеркнуть из культурного контекста. То, что сегодня называют «культурной апроприацией» (и всячески порицают), 100 с лишним лет назад задало вектор дальнейшего движения моды. Произошло это с легкой руки Поля Пуаре, который первым ввел в моду пальто, скроенные на манер японских кимоно, и широкие брюки, похожие на восточные шаровары. Ему удалось переодеть в гейш и одалисок сначала весь Париж, а затем и всю Европу, попутно воскресив летящий ампирный силуэт с завышенной линией талии. Заодно он помог избавиться от неудобных и морально устаревших корсетов, впервые создав силуэт, который «опирался» на плечи — а дальше свободно ниспадал и струился по фигуре.

Началась его карьера, как тогда было принято, с продажи эскизов в другие модные Дома. И он так в этом преуспел, что получил предложение о постоянной работе — сначала у Жака Дусе, а потом и в Доме Чарльза Фредерика Ворта, который возглавил в качестве креативного директора. Но гению Пуаре всегда было тесно в чужих стенах — и уже в 1903 году он открывает собственный модный Дом под своим именем. Успех был моментальным: клиентками Пуаре стали самые известные актрисы, аристократки и даже члены монарших семей. Легендарная танцовщица Айседора Дункан вообще считала его настоящим художником — и одевалась лишь в Poiret, хотя до знакомства с дизайнером вообще была абсолютно равнодушна к моде и дорогой одежде.

Один за другим Пуаре выдавал новые, революционные по тем временам силуэты: «оперное» пальто прямого кроя с рукавом-кимоно, «гаремные» брюки-шаровары, платье-абажур, летящую тунику с завышенной талией. Самым рискованным из его изобретений стала «хромая» юбка, расклешенная и ниспадающая складками от пояса до икр, а ниже — экстремально узкая. Настолько, что женщина в ней может делать лишь крошечные семенящие шаги — совсем как японская гейша в деревянных сандалиях гэта. Правда, Пуаре, даже будучи большим поклонником восточной культуры, называл другой источник вдохновения. По его словам, он «списал» эту юбку с Эдит Берг — американки, которая первой из женщин осмелилась полететь на аэроплане братьев Райт. Чтобы юбка не раздувалась воздухом во время полета, она просто перевязала ее веревкой под коленями — а после приземления спокойно прошлась в таком виде. При этом именно он впервые начал открыто заимствовать элементы костюмов народов мира — и посвящал каждую новую коллекцию то Индии, то Японии, а то и России. После Пуаре этот прием надолго будет забыт — пока его не вернет к жизни Ив Сен-Лоран с его «русскими», «китайскими» и «африканскими» коллекциями.

Дом Poiret рос и превращался в настоящую империю. В какой-то момент он уже был совсем похож на современные бренды с многочисленными линиями: вслед за маркой одежды Пуаре открыл магазины мебели и предметов интерьера, художественную мастерскую и парфюмерный Дом, который назвал в честь своей старшей дочери Розин. Страстные поклонники Пуаре (а их было немало) могли составить полноценный образ от любимого кутюрье — от аксессуаров до аромата. Сегодня это нормальная практика — в 1910-е годы же такого не предлагал больше никто.

Все эти успехи вскружили кутюрье голову. Настолько, что они сам не заметил, как из новатора превратился в безнадежного ретрограда. 20-е годы принесли женскую эмансипацию и стиль ар-деко — куда более функциональный и удобный, чем царивший до этого модерн, воплощением которого был Пуаре. Перестроиться ему так и не удалось: пока он открыто посмеивался над Габриэль Шанель и ее скромными маленькими черными платьями, она уже вовсю завоевывала рынок и переодевала в них его вчерашних клиенток. Его эпоха подходила к концу — и, несмотря на многочисленные попытки переосмыслить свой стиль и придумать себя заново, он раз за разом возвращался все к тому же безудержному карнавалу и избыточности, которые сначала сделали его королем парижской моды, а потом оставили на задворках истории. В 1934 году, после провального сотрудничества с универмагом Printemps, Поль Пуаре окончательно закрывает свой модный Дом. Остаток жизни он провел, предаваясь воспоминаниям и работая над мемуарами, которые позже вышли под названием «Одевая эпоху». Ушел из жизни великий кутюрье всего через 10 лет после ухода из моды — в абсолютном забвении.