Генеральный директор «Герофарм» Петр Родионов — о создании российского «Оземпика» и управлении многомиллиардным бизнесом

— Расскажите, как зародился ваш бизнес. Почему в 2001 году ваш выбор пал именно на фарму?

Я никогда не стремился заниматься именно фармацевтикой. После окончания университета я участвовал в разных проектах, и одним из них стал совсем небольшой на тот момент фармпроект. На старте его оборот составлял всего 100 тысяч рублей в месяц, но за 3,5 месяца нам удалось вырастить объем продаж почти на 1000%. Это было в 2001 году. Потом бизнес стал бурно развиваться, не сбавляя оборотов вплоть до сегодняшнего дня. В 2024 мы стали самой быстрорастущей фармацевтической компанией и, вероятно, повторим этот успех и в 2025 году. Это удивительно, конечно. Тогда фарма была для меня случайностью, а сейчас, 24 года спустя, это мое призвание.

— Как вообще строится фармбизнес в России? С какими главными вызовами приходится сталкиваться?

За почти четверть века вызовов было немало. Самый первый — научиться вообще хоть что-то делать. Мы были совсем молодые, у нас не было ни своих заводов, ни своих собственных технологий. Конечно, были лабораторные разработки еще с советских времен, какие-то из них мы внедряли в практику. Мы учились делать первые шаги в маркетинге, в продажах, в организации и оптимизации многих процессов. В 2008 году мы решили, что пора строить свой завод. Это, признаюсь честно, было страшно. Но я уже тогда понял, насколько важно развивать весь функционал внутри компании, чтобы минимально рассчитывать на помощь посредников. Не без ошибок и неудач, но мы научились самостоятельно проектировать заводы, цеха, разрабатывать препараты с нуля. Это мой главный принцип работы — постоянно наращивать экспертизу во всех сферах внутри организации: от научных исследований до маркетинга и пиара. Это позволяет все время «держать руку на пульсе», отвечать всем требованиям сегодняшнего дня.

— Что представляет для вас особую гордость в рамках бизнеса?

Изначально нам было важно создать бренд, которому бы доверяли люди. Все-таки мы зашли в очень сложную область, стали первые и единственные в стране выпускать инсулины полного цикла. Конечно, сначала к нам было огромное недоверие и со стороны пациентов, и со стороны врачей. Они задавали вполне логичные вопросы: что это вообще за инсулины, кто и как их делает, можно ли им доверять. До нас и другие компании пытались зайти на эту территорию, так что это был огромный вызов для команды. Раньше это было очень криминализированное направление, сотрудникам поступали угрозы, они увольнялись. Сейчас все, конечно, в прошлом. Мы успешно справились, сейчас мы лидеры на инсулиновом рынке, производим всю линейку инсулинов, продаем их не только по всей России, но и за рубежом.

Для многих по-прежнему существует ложная установка, что импортное — значит качественное. Кто-то готов переплачивать за препарат, который непонятно как доставили без соблюдения норм хранения, из-за отсутствия доверия к отечественному продукту. Как бороться с этими предубеждениями?

Да, люди долго сопротивлялись отечественным препаратам, не доверяли им. В какой-то момент нашей первостепенной задачей стало переломить этот негативный тренд, завоевать доверие за счет высочайшего качества препаратов, их доступности. Откровенно говоря, нам в этом очень помог ковид. В самый пик пандемии начались серьезные перебои в логистике, западные компании начали задерживать поставки в Россию, потому что у них в приоритете были другие рынки. Пациентам в тот момент больше всего нужна была стабильность, понимание, что у них всегда будет доступ к лекарствам. Мы смогли эту стабильность гарантировать. Я вообще считаю, что для производителей «Оземпика» уход из России — большая стратегическая ошибка. Но свято место пусто не бывает. Мы сразу же начали разработку и выпустили «Семавик» на рынок. Для наших конкурентов это, безусловно, было неожиданностью. Мы с нуля сделали сложный продукт высокого качества по доступной цене, который моментально получил признание и популярность. Этого никто не ожидал. Мы просто вовремя увидели эту возможность и приложили все необходимые усилия.

— Герофарм разработал 100% аналоги мировых «фармхитов». Все знают, что «Семавик» и «Оземпик» — это одно и то же, но мало кто задумывается, как производство аналогов устроено технически?

Здесь нет какого-то особого секрета. Мы начинаем с изучения интересующей нас молекулы, ее структуры, характеристик, принципов работы в организме человека, с какими рецепторами она связывается, как себя ведет и так далее. И дальше просто эту молекулу пытаемся воссоздать. У нас для этого есть свой R&D-центр (от англ. Research and Development, подразделение компании, которое занимается исследованиями и разработками. — Прим. ред.), где мы проводим эксперименты, бесконечно проверяем образцы субстанций, которые разрабатываем сами или с партнерами. Мы полностью скопировали действие «Оземпика» в своем препарате, «собрали» его с нуля. У нас в этом есть большой опыт: за все годы работы мы ни разу не брали готовые препараты. Вместо этого мы смогли в точности скопировать все существующие инсулины, сейчас их порядка десяти. Эта экспертиза, безусловно, помогла сделать препарат качественно и в короткие сроки.

— Как «Герофарм» удерживает и привлекает профессионалов в условиях дефицита специалистов?

Я могу сказать про высокие зарплаты, но это, на мой взгляд, базовый минимум. А если говорить про роскошный максимум — это, конечно, интересные задачи, которые вдохновляют. Когда это не призрачные успехи через 50 лет, а конкретный план работы на год, может на 5 лет. Понимание, зачем и ради чего мы вообще работаем.

— И что вы считаете своей главной миссией?

Наша миссия звучит так: создаем инновации для увеличения продолжительности жизни в России и в мире. Мы ее сформулировали вместе с командой. Препараты, которые мы выпускаем, оказывают влияние на жизни десятков миллионов людей. Это вдохновляет и объединяет коллектив. То есть, с одной стороны, ты понимаешь, что причастен к чему-то важному, ты реально меняешь мир. С другой стороны, у нашего HR-отдела есть множество инструментов для создания комфортной корпоративной среды. Сейчас у «Герофарма» стоит задача к 2030 году войти в топ-10 работодателей России среди всех компаний. Это комплексная работа и над узнаваемостью бренда, и над привлечением молодых людей из поколения зумеров. Их сейчас принято ругать, мол они на что-то там не способны. Я с этим не согласен. У нас, например, в штате очень много молодых ребят, талантливых и работящих. Тут, знаете, кто с кем сталкивается.

— Если говорить про ваши личные качества, каким вы стараетесь быть руководителем для своей команды?

— Да, соглашусь, сегодня фармацевтика — это не только лекарства, но и образ жизни.

Наши инновации напрямую влияют на увеличение продолжительности жизни. ВОЗ давно говорит о том, что ожирение — это пандемия и что минус 10 кг — равно плюс 3 года жизни. Не говоря уже о качестве этих трех лет. Огромное количество заболеваний, от сахарного диабета до сердечно-сосудистых заболеваний, часто спровоцированы лишним весом, поэтому в ряде случаев важно лечить именно первопричину, а не симптомы. Я верю, что мы можем колоссально изменить ситуацию если не в мире, то как минимум здесь, в России. Продолжительность жизни у нас, скажем честно, не самая высокая. И ее, конечно, хочется повышать, чтобы каждый из нас мог спокойно сказать: «я хочу прожить до ста лет». И чтобы это было не сверхзадачей, а нормой. Показатель в 65-70 лет — это вообще-то грустно. Никто не хочет считать, сколько ему осталось. В мире уже есть технологии, которые позволяют рассчитывать на увеличение продолжительности жизни до 100-120 лет. Наша задача — эти технологии правильно применить и сделать доступными, а еще научить людей ими пользоваться. Но без фанатизма, чтобы вся жизнь не превратилась в сплошное скучное поедание брокколи.

— Конечно, везде есть свои крайности.

Я вообще сторонник того, чтобы все было в меру. Я, например, сегодня с утра встал, отвел дочку в садик и пошел на тренировку на стадион. При этом на каком-то вечернем мероприятии без зазрения совести позволю себе выпить бокал хорошего шампанского или вина. У меня нет жестких рамок и ограничений. Я за баланс.

— А что вдохновляет вас вне работы?

Во-первых, это спорт. Я не профессиональный спортсмен и никогда им не был. Наоборот, с возрастом спорта в моей жизни стало больше. В зал я практически не хожу, но очень люблю бокс и регулярно прыгаю на скакалке. Еще катаюсь на вейксерфе, когда есть возможность. Это дает мне заряд бодрости и ощущение легкости. Если говорить о занятиях для ума и души, я очень люблю ходить по книжным магазинам, могу там часами выбирать книги. И, конечно, моя отдельная любовь — искусство. Если я куда-то уезжаю, в программе моего путешествия всегда много музеев и галерей.

— Поделитесь фаворитами?

Я поклонник классического искусства, в частности эпохи Ренессанса. Вот ты один раз увидел статую Бернини, и она больше не выходит у тебя из головы. Ты только все время думаешь: как он это сделал? Это что-то грандиозное, непостижимое и по-настоящему вдохновляющее.

— А современное искусство? Офисы и заводы «Герофарм», насколько мне известно, украшают именно работы современных художников.

Да, и все эти произведения я сам где-то нашел и принес, или кто-то из моих знакомых художников сделал их специально для наших интерьеров. Я вообще считаю, что без визуальной красоты все вокруг становится пресным. Это тоже часть корпоративной культуры: когда вокруг красиво, тебе на рабочем месте куда приятнее появляться, а это, кстати, и на эффективность влияет. Тем более, что сделать современный, визуально приятный интерьер в рабочем пространстве не так уж и дорого. Да, это стоит дополнительных усилий, но они обязательно окупятся.

— Вы сами принимали участие в разработке интерьера ваших рабочих пространств?

Более активное, чем вы можете себе представить. Когда мы строили завод, я в последний момент просто выбросил утвержденный дизайн и решил все переделывать. До такой степени все было уныло. Да, функционально, но некрасиво. В итоге мы потратили еще несколько месяцев, спроектировали все по-новому, и получилось так хорошо, что до сих пор радует глаз. Но предела совершенству нет, поэтому мы продолжаем совершенствовать наши пространства, покупаем новое искусство, которое может стать их частью. У нас, например, уже есть одна новая работа, которая мне очень нравится, но она очень большая и мы пока не придумали, где ее разместить.

У вас есть своя личная коллекция искусства?

Да, у меня дома есть искусство, но это не коллекция ради коллекции. Все картины полностью подобраны под интерьер. Несколько из них, например, специально для моей квартиры написал петербургский художник Максим Иванов.

— А за пределами дома и работы у вас есть любимые места силы в Петербурге?

Первое, что приходит в голову — это Валаам. Не совсем Петербург, но рядом. Это очень светлое место, из которого возвращаешься с ощущением легкости на душе. Раньше я бывал там два-три раза в год, сейчас получается реже. А в самом Петербурге я просто очень люблю гулять пешком по центру, подниматься на колоннаду Исаакиевского собора. Я десятки раз там бывал, все уже видел, но почему-то меня всегда туда тянет. Я и по Москве люблю гулять, тем более, что треть, если не половину, своего времени я провожу здесь.

— А где больше нравится?

Тут у меня тоже получилось найти баланс: успеваю и насладиться питерским спокойствием и меланхолией, и московской энергией зарядиться. В Петербурге все думают, что я из Москвы, а в Москве — наоборот.

— Тогда задам аналогичный вопрос про места силы в столице.

Мне очень нравится, что Москва становится технологичной и с каждым годом все больше напоминает город будущего, который сочетает в себе историю и инновации. Я всегда с большим удовольствием хожу в отреставрированный космический павильон на ВДНХ. А просто выдохнуть и разгрузить мысли люблю с видом на Рождественский монастырь. Он очень уютный и родной.

— Что для вас успех?

В моем понимании успех — это когда ты можешь добиваться больших профессиональных результатов, при этом успевая находить время на себя, на семью, на спорт, на путешествия. Потому что жизнь — не только про работу. У меня был период, когда я просто не понимал чем заняться в выходной. Сейчас в выходные моя жизнь даже более насыщена, чем в будни, потому что у меня есть другие занятия, которые мне приносят удовольствие. Это и есть успех. С одной стороны, иметь большой, многогранный, непрерывно растущий бизнес. А с другой — постоянно развиваться самому, хорошо выглядеть и хорошо себя чувствовать, сохранять энергию и интерес к жизни.

— То, что сейчас принято называть work-life balance.

Да, именно. При этом важно не забывать ставить амбициозные цели, не останавливаться на достигнутом. Да, наши инсулины и «Семавик» прекрасно продаются, но мы ни на секунду не прекращаем исследования, ведем работу над новыми препаратами, которые помогут миллионам людей как можно дольше сохранить свое здоровье, отсрочить проявление каких-то возрастных изменений.

— Нас ждет какой-то инновационный препарат?

Подробностей я пока рассказать не могу, потому что он на раннем этапе разработки, но уверен, что мы в этом продвинемся. Это проект, который коснется каждого: и вас, и меня, и вообще всех людей практически. Потому что его действие направлено на работу с возрастными изменениями, а они, как известно, стороной вообще никого не обходят. Наша амбициозная цель — активное долголетие. Мы хотим помогать людям не только долго жить, но жить полноценно, сохранять физическое и ментальное здоровье, выглядеть и чувствовать себя хорошо. Без этого долголетие, как мне кажется, вообще не имеет смысла.