Дониел Луна — первая темнокожая супермодель, которая изменила историю
Некоторым людям суждено менять историю. Они будто рождаются специально для того, чтобы менять наши представления о мире и расширять границы допустимого и доступного. Они становятся первыми в своем роде и открывают двери для последующих поколений. Пионеры, визионеры, новаторы, первопроходцы, — их можно охарактеризовать как угодно. Но никакие восхищенные слова не способны передать то, как многим мы обязаны таким людям. Они делают возможным то, что ранее было немыслимо — и поэтому входят в историю. Своим примером они вдохновляют миллионы. В моде такими пионерами обычно становятся смелые люди, которые не боятся осуждения и готовы к долгому и упорному восхождению к признанию. Так можно было бы описать судьбу и карьеру Дониел Луны — первой темнокожей супермодели, которая за свою недолгую, но яркую жизнь успела стать музой нескольких дизайнеров и режиссеров, а также проложить дорогу будущим поколениям девушек, которые ранее не вписывались в стандарты модельного бизнеса. Рассказываем, что нужно о ней знать.
Пегги Энн Фриман (именно так при рождении звали будущую супермодель) родилась в 1945 году в семье рабочих в Детройте. Звездного будущего ничего не предвещало: семья девушки относилась к среднему классу. Но дома было неспокойно: родители постоянно ссорились и даже разводились четыре раза, а родня отца страдала алкоголизмом. В поисках спасения от переживаний девушка обратилась к эскапизму. Она стала изучать искусство перформанса, играть в любительских театральных постановках и придумала себе псевдоним — Дониел Джордж Луна. Сестра Луны говорила, что Дониел с детства жила в выдуманном мире и была «странной». И именно эта «странность» помогла ей быть замеченной.
В родном Детройте никто не считал девушку красивой или даже хоть сколько-нибудь привлекательной. Пока ее не заметил британский фотограф Дэвид МакКейб. Он настаивал, чтобы девушка переехала в Нью-Йорк и работала моделью — но против этого плана выступила ее мать. Тогда Дониел решила взять судьбу в свои руки и переехала к своей тете. В 1964-м начинается ее большая модельная карьера. БакКейб знакомит ее с культовым фотографом Ричардом Аведоном, а также редакторами Harper's Bazaar Чайной Мачадо и Нэнси Уайт. Годом позже Луна становится первой в истории журнала темнокожей персоной на обложке — и впоследствии еще несколько раз снимается для публикации у Аведона. В то же время Луна начинает работать с Пако Рабанном. Испанский дизайнер делает неслыханное: он первым начинает приглашать на показы исключительно темнокожих моделей. Американская пресса из-за этого игнорирует его шоу. Поговаривают, что некоторые консервативные журналисты даже плевали дизайнеру в лицо в знак презрения.
Именно в Европе модельная карьера Луны по-настоящему набирает обороты. Публика в Париже и Лондоне оказывается гораздо более открытой, чем американская. Необычная, почти космическая красота девушки приходится по вкусу и дизайнерам, и публике. На родине же она быстро сталкивается с расовыми предубеждениями. Рекламодатели из южных штатов (традиционно более консервативных) начали отзывать рекламу из Harper's Bazaar из-за съемок с Дониел, а читатели — направлять в редакцию гневные и возмущенные письма. В результате Луна была вынуждена прекратить сотрудничество с Аведоном (с которым, впрочем, у нее и без того постепенно портились отношения). В 1965-м, на фоне неудач в карьере и смерти отца, модель оказывается в больнице после нервного срыва. Именно это и оказывается точкой невозврата: она решает окончательно перебраться за океан.
«Мне не приходилось переживать из-за политической ситуации, когда я просыпалась утром. Я могла просто жить, не переживая о том, что ко мне домой может заявиться полиция», — позже вспоминала Луна о своем переезде в Европу. На ее карьере эмиграция тоже отразилась положительно. В 1966-м Луна становится первой темнокожей женщиной на обложке британского Vogue. В том же году американская версия журнала присваивает ей звание «модели года», а журнал Jet называет ее «самой часто фотографируемой девушкой в мире». Тогда же она снимается еще и для Cosmopolitan, укрепляя свой статус одной из самых вострубованных моделей мира наравне с Джин Шримптон. К 1969-му Дониел появляется на обложках и в съемках британского, американского, итальянского и французского Vogue, британского журнала Queen, итальянского Amica, французского Elle и Paris Match. Ее недельный гонорар доходит до тысячи долларов, что примерно эквивалентно семи тысячам по сегодняшнему курсу. Ее успехи признает даже журнал Time, посвятивший девушке целую статью, где она названа «вне всяких сомнений самой горячей моделью Европы».
В начале 70-х Луна возвращается в Штаты. Тогда же ее модельная карьера начинает идти на спад. Формально из-за того, что она решает переключиться на кино и стать актрисой. Фактически же из-за крайне распущенного поведения. На волне всеобщего обожания, наложившегося на старые психотравмы, Дониел начинает срывать съемки, опаздывать на кастинги и вести себя развязно. В ее жизнь входят наркотики, которые она не стесняется принимать даже на съемочной площадке. Она дает все более странные интервью, где называет себя пришельцем из космоса, предпочитает вечеринки работе и портит отношения со всеми, кто когда-то в нее поверил и дал ей шанс. Тем не менее, после переезда обратно в США она появляется еще на нескольких обложках и в рекламных кампаниях, включая съемку для культового журнала Энди Уорхола Interview.
Жизнь таких людей подобная падению звезды. За тот короткий промежуток, что они проводят на земле, им удаетсы осветить своим ярким светом все вокруг. Так получилось и с Луной. Ее не стало в 33 года. Причиной смерти оказалась передозировка героина. И хотя карьера Дониел прервалась буквально на самом пике, она оставила после себя огромное наследие. В первую очередь — проложив дорогу будущим поколениям темнокожих моделей. Можно сказать, что без Луны мы не узнали бы о Наоми Кэмпбелл, Тайре Бэнкс и десятках других девушек, ставших успешными в этом бизнесе, который поначалу отказывался их принимать.