«Пропаганда чайлдфри»: когда люди отказались рожать детей и почему это не всегда про «жизнь для себя»
На этой неделе заксобрание Башкирии и представители партии «Единая Россия» выдвинули предложение о запрете «пропаганды чайлдфри». Депутаты обосновали идею тем, что эта «зарубежная идеология» основана на философии гедонизма, противоречит традиционным семейным ценностям и «ведет к деградации общественных институтов.
Спорные правки семейного кодекса, а также высказывания политиков о правах женщин, в том числе репродутивных — тема не новая. Однако чтобы оценить возможные последствия подобного закона и шансы его реального принятия, стоит сперва обратиться к матчасти. Хотя бы потому, что последователи чайлдфри-движения вовсе не обязательно проповедуют еще и эпикурейский образ жизни.
Термин «чайлдфри» (англ. — «свободный от детей») появился в 1960-70-х годах — сразу после хиппующих шестидесятых — и тогда же стали появляться соответствующие организации и сообщества тех, кто добровольно отказывается от рождения детей. С академической точки зрения этот феномен первой описала канадский социолог Джин Виверс. В работе 1980 года «Бездетные по собственному выбору» (Childless by Choice) она выделила два типа чайлдфри: реджекторы и аффексьонадо.
- Реджекторы составляют меньшую часть чайлдфри. Они испытывают непреодолимое отвращение перед беременностью и маленькими детьми.
- Аффексьонадо не столь категоричны — их скорее привлекает отсутствие детей, чем пугает их наличие. Риторика о том, что нет рациональных причин приводить в этот мир новый людей — как раз о них. И, вероятно, именно об аффексьонадо говорят российские депутаты, апеллируя к их «гедонистическому» образу жизни.
Важно подчеркнуть, что в категорию чайлдфри не попадают бесплодные люди — но при исследовании отделить первых от вторых бывает сложно. И чайлдфри, и те, кто желает, но не может иметь детей, все еще подвергаются стигматизации. Чувствуя себя неполноценной, бесплодная женщина может найти «оправдание» в чайлдфри-философии.
Однако существовали ли чайлдфри до середины XX века? Об этом говорить сложно, так как из-за высокой детской смертности категория бездетных была бы значительно шире. Более того: в аграрном и индустриальном обществе наличие большого потомства было выгодно и даже необходимо, так как означало бóльшую рабочую силу и доход.
С улучшением качества жизни рождаемость неизбежно снижалась. Сегодня, с экономической точки зрения, чайлдфри-политика (а вернее, простое ей несопротивление) может привести к положительным изменениям: бездетные мужчины и женщины будут более сосредоточены на карьере. Статистика также показывает, что во многих странах, где не все женщины выбирают иметь детей, рождаемость все равно выше, чем там, где рожает буквально каждая. Наконец, нельзя забывать и о тревожном экономическом и политическом контексте. Необязательно испытывать перед детьми ужас и отвращение, чтобы не желать растить их в неблагополучной среде.